Читать интересную книгу Тульский – Токарев. Часть 1 - Андрей Константинов

В разговоре со мной зам. начальника 7 отдела УУР Богуславский заявил, что «постарается найти Лаврова и убедить его в необходимости участия в столь важном для работы карманного отдела мероприятии» (привожу дословно). Тон Богуславского был явно издевательский. Также тов. Богуславский заявил о невозможности прихода Лаврова в парадной форме в связи с полным отсутствием таковой.

2.10.1976 года оперуполномоченный Лавров не явился в указанное время, чем не исполнил Ваше указание.

5.10.1976 года около 20.00 сотрудник Лавров случайно увидел меня в ресторане «Корюшка», где я с коллегами по работе отмечал юбилей уголовного розыска. Я, поздравив его, сделал замечание о халатном отношении к обязанностям офицера милиции. Сотрудник Лавров театрально подошел к нашему столику, самолично налил себе рюмку водки, выпил ее со словами: «За здоровье Вашего превосходительства! Ротмистр Лавров!» После чего взял со стола бутылку коньяка и удалился. На наше возмущение он по-хамски ответил: «Кыш!» При этом сотрудник Лавров еле стоял на ногах.

Прошу Вас принять меры к оперуполномоченному 7 отдела УУР Лаврову за оскорбительное поведение по отношению к старшему по званию и должности, а также к заместителю начальника 7 отдела УУР Богуславскому за попустительскую политику в отношении подчиненного ему личного состава.

Зам. начальника 2 отдела УК ГУВД ЛОмайор милицииЧуриков Д. С.6.10.1976 года

И Токарев-старший, и Богуславский, испытывая наркотическую зависимость от работы, патологически не желали правильно выстраивать карьеру и отношения с начальством. Оба, не разговаривая много на эту тему, полагали, что есть в жизни вещи намного более значимые. Постепенно Артем учился – нет, не понимать, а скорее чувствовать, – что они имели в виду.

…Однажды Богуславский притащил откуда-то протоколы допросов одиннадцати сотрудников Ленинградского НКВД, арестованных и расстрелянных в 1936-м за отказ выполнять секретное предписание о возможности применения мер физического воздействия к подследственным. Почти целую ночь Богуславский и Токарев читали вслух эти протоколы и пили «во помин», не чокаясь. Артему эта ночь дала больше, чем год уроков истории в школе…

Артем вынул из альбома одну фотографию с надломом и щелкнул ею, как игральной картой, по необъятному ореховому столу:

– Отец… А почему у них лица такие… землистые и непримиримые?

Токарев-старший встрепенулся, оторвался от рюмки, в которой что-то разглядывал, и улыбнулся сыну:

– Нет, просто снимки три на четыре, шесть на восемь – это ж на туаменты. Знал бы ты, как эти строгие человеки любили жизнь, как чудили…

– Чудили ли? – ухмыльнулся Богуславский. – Эти-то вот?

– Але, дети на проводе, – попытался отодвинуть тему Токарев.

– Где дети?!! – поперхнулся последними недопитыми десятью граммами Богуславский. – Нет, а где дети-то?!! Вот это? Это уже не дети, это уже нормальные сволочи… Вась, ты б лучше рассказал наследнику, как надысь с лавсаном материю у жулья подмели…

– Уймись ты, – добродушно налег на плечо друга Василий Павлович.

– Батя, колись! – Артем возликовал и, поддев край отцовского пиджака, игриво перещупывая пальцами материал, приготовился слушать очередную историю, совсем не похожую на «следствие ведут знатоки».

Отец отмахнулся, но Артем наседал:

– Дядя Андрей! – попросил. – Подмогни!

– Отставить! – прихлопнул ладонью по столу Токарев-старший. – Сгоняй-ка лучше… Да найди слезу, не как в прошлый раз – аж волосы потом болели. «Бэхи» – черти, только параграфы штампуют по кельям, а то, что народ левой водкой травят, – им до фонаря!

Артем вздохнул – но с ироничным достоинством – и «подорвался» в магазин. Съезжая по перилам (самое главное было – до первого этажа не коснуться ни разу ногой ступенек), он декламировал, словно пионерскую речовку выкрикивал:

– Впереди идет ОУР – вечно пьян и вечно-хмур.

Следом движется ГАИ – всюду пьют не на свои.

Позади – БХСС, мягко спит и сыто ест.

А в конце – участковый уполномоченный – всеми…

Артем прервался, налетев на трещину в перилах. Проверил – не порвались ли штаны, потер задницу и со злостью рявкнул-договорил:

– …Задроченный.

В магазин Артем бежал со всех ног, переживая, что без него взрослые начнут говорить про «самое интересное»…

А взрослые, пользуясь его отсутствием, заговорили как раз о нем:

– Слышь, Палыч, а Тема у тебя – успевай только раненых оттаскивать, – убежденно качал головой Богуславский.

– Да вижу, – с чуть деланой досадой согласился Токарев. – Харей, конечно, не показываю, но… Дерзости природной – через край… Ну, да это годы поправят.

– Или вправят, – невесело усмехнулся Богуславский. – Тут либо одно – либо все остальное.

Помолчали. Потом Токарев-старший вздохнул и попытался перевести разговор на другой уровень.

– Знаешь, я иногда жалею, что, когда Темка работать начнет, такие, как Женя-физик, Кое-Как и Варшава – останутся, конечно, на линиях, но… Но в то же время их как бы уже и не будет.

– Не понял, но тему поддержать попробую, – Богуславский насупил брови, поразмышлял несколько секунд, «догнал» и обиделся за своих «крестников»:

– Ишь, любимчики у него! А Шкварка, а Бултых?! А… а Губоню – запамятовал?! Да Губоню в Сочи два поста наружки с четырьмя операми водили… Результат: пара срезанных кошельков! В оконцовке – хрен да лука мешок! Губоня за один перегон по два раза в сумки нырял!

Токарев странно покосился на друга и взял его за плечо:

– Да брось ты, Андрюха… Успокойся… Ты, ты его взял…

– Да я не о том, – отмахнулся Богуславский и замолчал, давя в себе вроде бы давно уже перегоревшую обиду.

Сгустившуюся над столом горечь легко разогнал своим появлением Артем, принесший пару бутылок «Столичной». С сомнением посмотрев на старших, он с видимой неохотой выставил добычу на стол:

– Ежели этого не хватит – тогда не то что волосы потом – и ногти заболят.

– И без сопливых склизко, – Токарев-старший не упустил возможность добродушно щелкнуть сына по носу. – Сбегал – и уже герой? Не по шерстке провели – так уже и взрослых строить? Ты характер-то попридержи, перед людьми неловко – что подумают-то…

– Ничего-ничего, – великодушно прощая Артему лишь намек на раздражение, махнул рукой Богуславский (словно поп из старого кино – грехи отпустил). – Я тоже начинал с «разрешите бегом?» – и тоже не всегда с радостью. Потом оценил. Для самого Черняховского бегал… Это тебе, брат, не кот чихнул.

– А кто это? – спросил Артем, залезая с ногами в старинное кресло. Щеку он подпер ладонью – чтобы слушать было удобнее.

– Черняховский? У-у, брат… Он – такая глыбища. Еще в НКВД начинал работать. Гениальный мужик. Ге-ни-аль-ный. Расскажу потом как-нибудь. Про него по трезвости рассказывать надо. Вот у кого тебе поучиться бы, отец Артээмий.

…Выдержка из автобиографии Черняховского Георгия Ивановича, написанной в 1983 году по просьбе сотрудников Музея милиции:

«…родился я в голодном 1923 году в Калуге, день и месяц потом уточняли, потому что вышла путаница.

…в 1945 году благополучно (легкое ранение) вернулся с фронта…

…До войны мечтал поступить на юридический факультет ЛГУ им. А. А. Жданова. Мечту в окопах не потерял. Успешно сдал экзамены в 1946 году. Как и многие – учился, работал.

…На третьем курсе по вульгарному доносу подонка Манова И. Ю. (ныне юрист крупного предприятия „Спектр“ – не могу не уточнить) был арестован по ст. 58–10 (за язык), осужден на 6 лет и отправлен в колонию.

Восемь месяцев и двадцать четыре дня провел за решеткой. Из них почти семь шел этапом в Нагаево и обратно – удивительно, но разобрались, извинились, реабилитировали, восстановили.

…на бесконечных пересылках и в трюмах, чуть ли не участвовал в сучьей войне… иногда думалось – легче вновь от Луги до Кенигсберга, чем…

…В 1952 окончил университет, попросился в НКВД. Снова, к моему изумлению, приняли на должность оперуполномоченного Куйбышевского райотдела. Еще силен был закал фронтовика, думал: многое могу исправить…

…В 1954 перевелся в уголовный розыск…

Артем хмыкнул:

– А я и так – если научусь половине вашего – генералом буду. Как Черняховский. Он же генерал?

– Кто? – удивился вместо того, чтобы закусить, Богуславский.

– Видишь ли, сын, – Токарев-старший также проигнорировал закуску и сильно втянул в себя воздух ноздрями. – Работенка наша и вышитые звезды – вещи почему-то не очень совместимые.

– Генералом?! – дошло наконец и до Андрея Дмитриевича, моментально осерчавшего. – Ты, эта, помочь, винти на территорию, там раздуга-дуга.